Московский Звенигород и его уезд

Книга «Московский Звенигород и его уезд в церковно-археологическом отно-
шении» была издана Московской синодальной типографией в 1878 г. А её автором был архимандрит Леонид в миру Лев Александрович Кавелин, известный во второй половине XIX в. богослов, историк, археограф, библиограф, переводчик и Почётный член Императорского Православного Палестинского Общества. В 1877–1891 гг. он являлся наместником Троице — Сергиевой лавры. Ну, а сама эта книга для краеведов и любителей старины Наро-Фоминского района интересна своей историей, повествование которой ведётся от первого упоминания Фоминского, одного из прародителя современного Наро-Фоминска в Духовной грамоте Ивана Калиты. В ней Кавелин рассказывает не только о прошлом самого Звенигорода и о его первых князьях, но и об Саввино–Сторожевском монастыре. В «Звенигородской десятине» братья Холмогоровы, не менее известные в конце XIX и начале XX веков архивисты, в своём труде, ссылаясь на писцовые книги, также рассказывали о прошлом сёл и храмов Звенигородского уезда. Несмотря на разные издания, обе эти книги служат дополнением друг к другу и дают более широкое представление об истории Звенигорода, его землевладениях, включая и Фоминское, являвшееся из Духовной грамоты Дмитрия Донского его волостью. Именно завещание Дмитрия Ивановича конкретизирует его территориальный статус, поскольку ни у Калиты, ни у его сына Ивана Красного нет ясности в том, было ли оно в их время селом, сельцом или деревней. Следует заметить, что обязательным условием, отличавшим село от сельца, а сельцо от деревни, являлось в первом случае наличие в поселении церкви, а во втором — лишь дома вотчинника. Деревня же состояла из крестьянских изб, где не было ни церкви и ни усадьбы помещика. В древнерусском праве к волости относились территории или небольшие удельные княжества. Вместе с тем Фоминское, упомянутое Калитой, безусловно, всё же какую-то свою функцию выполняло. И, возможно, как писали наро-фоминские краеведы, в нём действительно располагался «мыт», где взималась таможенная пошлина при провозе товаров, что вполне вероятно, так как при Калите по реке Наре на юго-западе Московского княжества проходила граница с Рязанским княжеством. Упомянутый в 1352 г. Иваном Красным Боровск, а затем и Дмитрий Донской отодвинули эти границы от Москвы далее к югу. Ну, а первыми удельными звенигородскими князьями и владельцами её волостей, начиная с 1328 г. и по 1570 г., по своему порядку были: Иван Красный, сын Калиты (1328–1359); Иван Иванович Малый, сын Ивана Красного, умер в отрочестве (1359–1364); Юрий Дмитриевич, второй сын Дмитрия Донского (1389–1434); Василий Юрьевич Косой (1434–1436); Андрей Васильевич Большой, третий сын Василия Тёмного (1462–1491); Юрий Иванович, князь Дмитровский, второй сын Ивана III (1505–1533); Владимир Андреевич Старицкий, двоюродный брат Ивана Грозного (1566–11 декабря 1569). Иван Васильевич выменял у Владимира Старицкого Верею и Вышгород на Звенигород. Сам же он дважды бывал в этих полюбившихся ему местах, где пировал и развлекался соколиной охотой. После этого Верея и Вышгородская волость стали дворцовой землёй, которую Иван Грозный включил в опричнину. В своём очерке «Вышгород на Протве», опубликованном в июле 2011 г. в «ЦГ», мы уже рассказывали об этом своим читателям. В XVII в. Фоминское входило в состав Вышегородского стана Верейского уезда. Вероятно, уже после убийства Владимира Старицкого опричниками Ивана Грозного Звенигород с волостями, включая и Фоминское, тоже, как и Вышгород с Вереёй, вошли в дворцовые земли. Ну, а затем оно могло быть пожаловано либо царём Иваном Васильевичем, либо его сыном Фёдором Ивановичем князьям Барятинским в «кормление» за их государственную службу. В то время жалованье, а по-нынешнему времени зарплату в денежном выражении не платили, а жаловали земельными вотчинами, отсюда и появилось понятие жалованье. Княжеский род Барятинских являлся одной из ветвей Черниговских князей, потомков Рюрика, и брал своё начало от князя Мезецкого, получившего в удел Барятинскую волость, ныне деревня Барятино Мещёвского района. Из родословной Черниговских князей следовало, что сын великого князя Киевской Руси Владимира Святославовича, крестившего русскую землю, великий князь Ярослав Владимирович посадил сына своего — великого князя Святослава Ярославовича — в Чернигове, и от него пошли князья Черниговские. Великий князь Михаил Всеволодович Черниговский, правнук великого князя Святослава Ярославовича, назвал пятого сына князем Юрием, который был прозван Торусским и Оболенским. У князя Юрия был второй сын — князь Всеволод. Его сын Андрей Всеволодович Мезецкий и получил в удел Барятинскую волость. От трёх из четырёх его сыновей — князей Григория, Фёдора и Льва Александровичей — пошли три ветви этого рода. Барятинские служили российскому престолу в знатных чинах и жалованы были от государей поместьями. В XVI столетии представители рода Барятинских от Литвы перешли на службу московским царям и, видимо, тогда уже были жалованы, как мы писали, либо Иваном Грозным, или его сыном Фёдором Ивановичем дворцовой землёй в Фоминском. По этому поводу в «Верейской десятине» братьев Холмогоровых встречаем строки: «По писцовым верейским книгам 1737 г. (1629) в Вышегородском стане значится: «за князем Семёном Петровым сыном Барятинским поместье отца его». Отцом Семёна Петровича был Петр Андреевич Барятинский, в 1594 г., тюменский воевода, в период правления царя Фёдора Ивановича. Князь Семён Петрович Барятинский в 1632 году воевода в Кромах, а его сын Яков Семёнович в 1679 г. воевода Белгородского полка, охранявшего южные границы от набегов крымских татар. К князьям Черниговским, управлявшим славным племенем вятичей, мы ещё вернёмся в будущем.

Валерий Ипатов